– Вот, кстати, откуда платье-то? – потерла лоб Машенька. – Труп был в зеленых шортах и майке цвета хаки, к наряду невесты подходили разве что белые кроссовки. Не переодел же его убийца?

– А ты не помнишь, когда мы проходили по коридору из простыней и пододеяльников на бельевой площадке, там зияющих брешей не было? – задумалась я.

– Намекаешь, что «жених» мог завернуть «невесту» в стянутую с веревки простыню?! – с ходу взяла подачу Машенька. – Это вполне возможно, хотя не объясняет появление венка из маков, я не видела на окрестных клумбах никаких красных цветов.

– А цветов и не было, – решила я. – Ты сама говорила, у трупа голова была разбита. Видимо, кровь еще не свернулась и испачкала белую простыню, а Нина Евгеньевна приняла красные пятна за маки. У нее же зрение слабое, ты видела, в каких окулярах она телик смотрит?

– Возможно. – Машенька азартно потерла ладошки. – А картинка-то вырисовывается! Куда дальше идем?

– Куда ведет нас дедукция, – ответила я, стоя на пороге беседки и озираясь в попытке конкретнее определиться с направлением дальнейшего движения.

Куда бы я сама пошла с замаскированным под невесту трупом на руках, не имея целью привлекать к нашей «паре» внимания общественности?

Внутренний голос – он у меня знатный авантюрист – моментально подсказал: в машину!

– Самое смешное, что в половине квартала отсюда действительно находится ЗАГС, – сообщила я Машеньке, малознакомой с местностью. – Так что женихи, вручную транспортирующие невест, тут зрелище типичное. Причем просторная автостоянка для брачующихся и их гостей совсем рядом, и лично я на месте типа с трупом оставила бы машину именно там. Во-первых, это бесплатно, во-вторых, машины постоянно приезжают и уезжают, и на них никто не обращает внимания – все смотрят на нарядных невест. Наш тип спокойно мог поместить тело в простыне на заднее сиденье и отчалить…

– Может, он еще не успел? Где стоянка, куда бежать?!

Я махнула рукой, указывая направление, и азартная Машенька умчалась – только белые подошвы кроссовок засверкали. Я же без спешки двинулась следом и застала энтузиастку в легком унынии: она промчалась, заглядывая в окошки, вдоль всего ряда украшенных лентами и пупсами автомобилей и никаких трупов внутри не обнаружила.

Так я и думала. Стал бы тот тип медлить! Он сразу уехал.

– Ну, что будем делать дальше? – огорченно посопев с полминуты, спросила Машенька.

– Паузу, – предложила я. – Мне надо по…

Чуть не сказала «пообедать», но вовремя поправилась:

– Подумать. И по… – Чуть снова не проболталась – «Попить», день-то жаркий! – Поговорить с информаторами.

Снова сущая правда! В качестве информатора у меня сегодня заявлен папуля, вот я с ним и поговорю.

С ним всегда приятно поговорить, особенно за обедом…

– А мне что делать? – погрустнела Машенька.

– Тебе-то? – Я окинула ее задумчивым взором. – Тебе – возвращаться в офис агентства и держать там оборону. Нам же не нужно, чтобы Бронич догадался, что мы занимается не рекламными делами, а сыскными? Ему это точно не понравится. Так что придумай, как убедить его, что мы включились в процесс продвижения Сенси-парка, и жди меня: я вернусь и поделюсь с тобой информацией.

«И пирожками», – посоветовал многоопытный внутренний голос.

Я согласилась с ним: правильно, принесу расстроенной Машеньке вчерашних папиных пирожков, мы их еще не все съели.

Папины пирожки, перефразируя фразу Карлсона про жареную колбасу, утешат кого угодно!

Только дома, уже взяв в руку ложку, чтобы хлебать вкуснейший луковый суп, я вспомнила, что совершенно упустила из виду одну немаловажную деталь, а именно – руку, которая лежала в той же клумбе, что и пропавший труп!

Скептически настроенный внутренний голос подсказывал мне, что рука эта тоже в лопухах не завалялась, но я все же сбегала на лужайку и проверила.

Да, рука исчезла.

Как и одна из простыней бабы Тоси!

Об этом она громко информировала всю мировую общественность в выражениях, далеких от парламентских.

Не лужайка, а какой-то Бермудский треугольник, где все пропадом пропадает: сначала исчезла голова, потом целый труп, затем рука… Кстати, а не там ли сгинул и песик Гуся?!

Блин, я совсем забыла про Гусю!

Пришлось сразу после обеда, отказавшись от соблазнительной мысли организовать себе небольшую сиесту, мчаться в офис и заниматься делом о пропавшей собачке.

Устроившись на своем рабочем месте, я включила служебный комп и написала текст объявления:

«Рекламному агентству для съемки срочно требуется молодая собака породы спаниель, окрас черно-белый, чистота породы, пол и кличка значения не имеют. Фото соискателей обязательно, предложения присылать в ватсап…» – далее я указала свой собственный номер.

– Артем, запости это, пожалуйста, в наших пабликах, – попросила я коллегу, который занимается у нас интернет-проектами.

Официально он называется «СММ-менеджер», в паспорте у него написано «Артем Светлов», но у нас в агентстве в ходу исключительно прозвище – Лучезарный.

Тема у нас из распространившейся в последнее время породы светлых человечков. Он не ест мясо, не пьет чай и кофе, над приговоренными к съедению овощами и фруктами читает какие-то мантры, считает ругательствами и чертовщиной все слова с приставкой «бес» и больше всего на свете озабочен тем, чтобы существовать в нерушимой гармонии со вселенной.

Я как-то спросила его, означает ли это, что он и вселенная синхронизированы вплоть до энтропии, и Тема уверенно ответил: «да, конечно!» Хотя, мне кажется, он не понял смысл вопроса. Некоторые вещи ему приходится объяснять.

Вот и сейчас Лучезарный, ладошкой подогнав к себе ароматный пар из свежезаваренного в калабасе матэ (его светлым человечкам пить можно, он, в отличие от кофе и чая, разрушительного воздействия на мозг не оказывает), блаженно прижмурился и спросил:

– А это зачем?

– Для дела! – с нажимом ответила я.

Машенька, томящаяся за маломощным тормозящим компом для новичков, еще не заслуживших дорогостоящих офисных благ, при слове «дело» встрепенулась, вытянула шейку и заморгала мне вопросительно.

Я ей внушительно кивнула, и она по собственной инициативе пришла мне на помощь, рявкнув на пригнувшегося Лучезарного:

– Размещай давай, это для проекта Сенси-парка! Будешь препятствовать – пожалуюсь шефу, что мы топчемся на месте из-за бестолковости некоторых сотрудников!

– «Бестолковый» – это очень плохое слово, оно содержит слово «бес», – обиженно сказал Лучезарный, но мою бумажку с текстом объявления придвинул к себе поближе.

– То есть слову «беседа», описывающему то, чем мы с тобой сейчас занимаемся, ты лично предпочел бы слово «жалоба»? – вкрадчиво уточнила Машенька, откровенно угрожающе барабаня пальцами по столу.